Пусть мои дети не нравятся вам, но по совести скажем:
Вас ведь никто и не звал! Вот, Изегрим, так вы и знайте!»
Он же съестного потребовал сразу, сказав очень грубо:
«Ну-ка тащите сюда, а не то я искать помогу вам!
Хватит с меня разговоров!» Собрался он было обшарить
Сам все запасы ее, но ему это выпало боком:
Та на него как набросилась — стала кусать и царапать, —
Шкуру на нем изодрала своими зубами, ногтями.
Так же свирепо, как мать, кусались, царапались дети.
Волк с окровавленной мордою взвыл, заревел и пустился,
Не защищаясь нисколько, бежать во всю прыть из пещеры.
Я увидал его страшно истерзанным, шкура — вся в клочьях,
Надвое ухо распорото было, а нос окровавлен.
Ран получил он от них предостаточно, шкуру на совесть
Там обработали волку! Я к нему сразу с вопросом:
«Вы ей, как видно, сказали всю правду?» На что он ответил:
«Все, что я думал, все то и сказал ей. Проклятая ведьма!
Как изуродован я! Вот здесь бы нам встретиться с нею, —
Дорого мне заплатила б! Но, Рейнеке, вам приходилось
Где-нибудь видеть подобных детей, отвратительных, злобных?
Это их маменьке тоже сказал я. Ну-ну! О пощаде
Нечего было и думать: хлебнул я в том логове горя!»
«Что же, вы спятили? — я говорю ему. — Я ведь другому
Вас наставлял, простака, — вам сказать надлежало иначе:
«Милая тетя, привет вам! Здоровы ли вы и здоровы ль
Ваши примерные детки? Как счастлив я снова увидеть
Старших и младших кузенов!..» Тут Изегрим вдруг взбеленился:
«Тетушкой мне величать эту ведьму? А выродков этих
Братцами? К черту! Такое родство и представить мне жутко!
Тьфу! что за гнусная шайка! Хоть век эту сволочь не видеть!»
Вот он за что пострадал. Государь мой, король, посудите:
Может ли волк утверждать, что я предал его? Пусть он лично
Скажет, не так ли все было, как я изложил в показанье».
Изегрим с полной решимостью так заявил: «Несомненно
Этого спора словам не решить. Препирательство кончим!
Тот, кто прав, тот и прав, а кто именно прав, будет видно.
Держитесь вы вызывающе, Рейнеке, вызов — ответ мой!
Драться мы будем друг с другом[55] — и это решит нашу тяжбу!
Изобразили чудесно вы, как голодал я жестоко
У обезьяньего логова, как вы меня накормили
Дружески щедро. Еще бы: большущей обглоданной костью!
Мясо же, я полагаю, вы съели заранее сами.
Вы же всегда надо мною глумитесь, как можно больнее
Честь задевая мою. Чудовищной, подлою ложью
Вы навлекли на меня подозрение в том, что коварный
Заговор на короля злоумыслил я, что покушался
Даже на жизнь государя. А что о сокровищах ваших
Вы наплели ему! Да, найти их действительно трудно!
Вы над женой надругались моей, — вы ответите кровью!
Вот мои обвиненья! Знайте — я драться намерен
С вами за старое все и за новое. Вы, повторяю,
Плут, предатель, вор и убийца! Сражаться мы будем.
Насмерть и раз навсегда прекратим перепалки и стычки.
Я вам бросаю перчатку — знак вызова на поединок,
Издавна принятый всеми. Ее, как залог, сохраните,
|
Вскоре мы встретимся с вами. Сам государь это слышал,
Слышали наши бароны— смею надеяться, значит,
Видеть их на поединке. Вы, Рейнеке, не отлучайтесь
До завершения нашего спора. А дальше — посмотрим».
Рейнеке думал: «Тут пахнет и всем достояньем и жизнью!
Он ведь и больше меня, и сильней, и уж если я только
Не извернусь на сей раз, то от всех моих ловких проделок
Проку мне мало. Однако, позвольте… Коль здраво подумать —
Шансы тут есть у меня: ведь передних когтей он лишился!
Если дурак до сих пор не остыл,, пусть он будет наказан:
Он проиграет игру — уж я под конец постараюсь!»
Рейнеке к волку затем обратился: «Вы, собственно, сами,
Изегрим, лжец и предатель, и все обвинения, кои
Мне предъявить вы осмелились, до очевидности лживы.
Драться угодно вам? Что ж, я готов, уклоняться не буду.
Сам я об этом мечтал и в ответ вам бросаю перчатку!»
Принял король их залоги, которые твердо вручили
Оба они, и сказал: «Поручителей ваших представьте,
Что к поединку вы явитесь завтра. Запутано, видно,
Дело с обеих сторон; кто в ваших речах разберется?»
Браун-медведь и кот Гинце свое поручительство сразу
али за волка. За Рейнеке сын обезьяны Мартына,
Монеке (лисов кузен) и Гримбарт-барсук поручились…
«Рейнеке, будьте спокойны и благоразумны, — сказала
Фрау Рюкенау-мартышка. — Муж мой, ваш дядя, отбывший
В Рим по делам, научил меня тайной молитве. Составил
Эту молитву ученый аббат Заглотайвас, который
К мужу благоволит и ему записал на бумажке
Текст непонятный, сказав, что она помогает мужчинам
В битве с противником. Утром прочесть натощак ее нужно,
Будешь на весь этот день от опасности всякой избавлен,
Будешь вполне застрахован от ран, от страданий, от смерти.
Так что утешьтесь, племянник, я вовремя эту молитву
Завтра над вами прочту, — это даст вам уверенность, бодрость».
«Я вам сердечно признателен, тетушка! — лис ей ответил. —
Этого я не забуду! Но больше всего, я надеюсь,
Сила моей правоты мне поможет, и сметка, и ловкость».
С лисом всю ночь проводили друзья, заглушая
Мрачные мысли его оживленной беседой. Всех больше
Фрау Рюкенау забот проявила о нем: приказала
От головы до хвоста покороче остричь его, смазать
Грудь и живот его маслом и салом. И Рейнеке сразу
Сделался кругленьким, гладеньким, легким и скользким. При этом
Фрау Рюкенау сказала: «Обдумайте тактику вашу.
Слушайтесь прежде всего советов друзей искушенных:
Пейте побольше, но жидкость в себе задержите, а утром,
Выйдя на круг, выпускайте толково ее: свой пушистый
Хвост хорошенько смочив, хлестните волка по морде.
Если б еще по глазам его смазать — вот было б отлично:
Это затмит его взор и ухудшит его положенье,
Что вам и на руку будет. Нужно еще и трусливым
Вам притвориться сначала, пустившись бежать против ветра.
Бросится он догонять вас — пыль поднимите, забейте
Смесью песка и помета глаза ему, и отскочите
В сторону, и наблюдайте: он станет, глаза протирая, —
Случая не упускайте — едкою жидкостью вашей
Смажьте глаза ему снова, и он совершенно ослепнет,
Соображенья лишится — и будет за вами победа.
Ну, а теперь вы немного поспите, мой милый племянник;
Мы вас разбудим. Слова чудотворной молитвы над вами '
Я прочитаю сейчас— и они укрепят вас». Мартышка
Руку ему возложила на голову и возгласила:
«Онзелоп онвол сузёбупо патиде рвдпен мавотэ»[56].
«Ну, в добрый час! Вы теперь спасены», — Рюкенау сказала,
Гримбарт за ней повторил, и они его спать уложили.
Спал он спокойно. А чуть только солнце взошло, как явился
С выдрою в паре барсук, будить и приветствовать лиса.
«Доброго утра! Пора приготовиться!» Юный утенок
Был ему выдрой заботливо подан с такими словами:
«Кушайте, братец! Для вас он добыт. Уж пришлось мне попрыгать
У гюнебортской плотины. Приятного вам аппетита!»
«Очень хороший почин! — ответил ей Рейнеке бодро. —
Как пред соблазном таким устоять? Да зачтется вам богом
Ваше вниманье ко мне!» С удовольствием съел он утенка,
Выпил изрядно и гордо пошел в окружении близких
Прямо на круг на песчаный, назначенный для поединка[57].
|
