Братья собачья заметила как-то, что их сотоварищ
Мяса вареного целый кусище у повара выкрал,
Но оказался не столь расторопным — и хвост ему все же
Повар ошпарил. Успел он, однако, с добычей роскошной
В своре своей замешаться. Пришли в умиленье собаки:
«Видите, повар особенно как-то к нему расположен,
Вот ведь каким угостил его завтраком!» Тот им ответил:
«Судите глупо. Вы можете спереди мной восхищаться, —
Видеть, конечно, приятно вам столь аппетитное мясо, —
Но полюбуйтесь-ка задом моим, — и, пожалуй, счастливцем
Не назовете меня». Они посмотрели — и что же?
Зад его страшно обварен был, волосы повыпадали,
Кожа вспузырилась, сморщилась — и ужаснулись собаки.
Больше никто не стремился на кухню. Покинув собрата,
Все разбежались они… Государь! Это притча о жадных.
Стоит им в случай попасть — от друзей им не будет отбою.
В рот им часами готовы смотреть: ведь во рту у них мясо!
Кто не захочет подладиться к ним, тот поплатится многим.
Все их должны восхвалять за любой, самый скверный поступок,
Их укрепляя в противозаконности. Так поступают
Те, кто не думает о результатах. Подобные типы
Часто кончают плачевно—с позором лишаются власти.
Больше никто их не терпит, и тут выпадает с их шкуры
Волос за волосом, то есть их прежние все подхалимы;
Мал и велик отпадают от них — и теперь они голы.
Так своего же собрата покинула свора собачья,
Чуть увидала увечье на задней его половине…
Но, государь, согласитесь: о Рейнеке-лисе не может
Быть разговоров подобных. Друзья меня не устыдятся.
Милости вашей я так благодарен, и если бы только
Знать вашу волю всегда, я бы следовал ей неуклонно».
«Лишние речи, — заметил король, — бесполезны, пожалуй.
Я вас внимательно выслушал, — суть вашей мысли ясна мне.
Вас, благородный барон, мне видеть угодно, как прежде,
В тайном совете. Вменяю в обязанность вам посещенье
Всех заседаний. Я полностью вам возвращаю отныне
Власть и почет и надеюсь на полное их оправданье.
Выправить много вам нужно. Без вас при дворе обходиться
Я не могу. Если б ум с добродетелью вы сочетали,
Кто бы тогда превзошел вас, кто бы так тонко, так мудро
Путь указал нам советом? А жалоб на вас не намерен
Даже и слушать я впредь. За меня выступайте с речами,
Действуйте всюду, где надо, как канцлер всего государства.
Вам и печать моя будет теперь вручена — и отныне
Все, что решите, и все, что подпишете, то и свершится…»
Так вот, вполне по заслугам, как видите, Рейнеке снова
В милость и в силу вошел, и для всех обязательны стали
Каждый совет и приказ его, будь то полезно иль вредно.
Лис в благодарностях тут же рассыпался: «Мой повелитель!
Чем заслужил я такую высокую честь? Но об этом,
Верьте мне, я не забуду, покуда я мыслить способен…»
Тут не мешает нам вкратце кой-что рассказать и о волке.
Он, побежденный, израненный тяжко, лежал на арене.
С ним находились жена и друзья его, Гинце и Браун
(Кот и медведь), вся родня и все чада и все домочадцы.
С плачем они положили его на носилки, обильно
Сеном устлав предварительно их, чтоб несчастного волка
Меньше знобило, и унесли. Осмотрели раненья —
Их двадцать шесть насчитали. Явилось тут много хирургов, —
Перевязали беднягу и дали целебные капли.
Отнялись все его члены. Хирурги особое зелье
Втерли в уши ему— и чиханьем передним и задним
Он разразился. Родных утешая, сказали хирурги:
«Мази, компрессы, купанье — сделаем все, что мы в силах».
Был он врачами уложен в постель, но уснул ненадолго,
В темном смятенье проснулся, подавленный: стыд и страданья
Страшно его угнетали, и всхлипывал он безутешно.
|
Преданно, грустно ходила Гирмунда за мужем, все время
Думая о столь великой беде, о грозящих невзгодах.
Жалко ей было себя, и детей, и друзей, и так тяжко
Видеть страдания мужа! Нет, он недолго протянет!
Он уже явно бесился от боли. Исход был печальный…
Рейнеке всем происшедшим был очень доволен. С друзьями
Он оживленно о чем-то болтал, упиваясь их лестью,
И в превосходном ушел настроенье. Король благосклонный
Дал конвоиров ему и любезно сказал на прощанье:
«Жду вас как можно скорей». Тут Рейнеке стал на колени:
«Вам благодарность моя, государь мой, моей королеве,
Вашим придворным, всем вам, господа! Да хранит вас всевышний,
О государь мой, для славы великой! Я следовать счастлив
Предначертаниям вашим. Я благоговею пред вами…
Все ж, государь, я намерен был — с вашего соизволенья —
Дом свой проведать, жену и детей: успокоить их надо».
«Что ж, отправляйтесь, — ответил король, — ни о чем не тревожьтесь!
Так и отправился Рейнеке, больше всех прочих обласкан…
Многие в этой породе таким обладают искусством.
Если их бороды будут не рыжими — крашены, значит.
Рейнеке с целой свитой сородичей (сорок их было)
Гордо двор покидал. Их всех провожали с почетом.
Лис впереди выступал, как владетельный князь, остальные
Вслед ему двигались. Весь он от счастья сиял и свой пышный
Хвост распушил небывало: он в милости был королевской!
Снова попал он в совет, что, конечно, использовать надо!
«Тех, кто мне мил, кто мне друг, — заботами я не оставлю, —
Думал он самодовольно. — Да, мудрость дороже сокровищ!»
Так он отправился в путь — в Малепартус, фамильный свой замок,
Так удалился он, сопровождаемый всеми друзьями.
Всем, кто к нему расположен был, всем, кто в тяжелое время
Был на его стороне, изъявил он свою благодарность
И предложил им услуги свои. Горячо распростившись,
Все разошлись, а сам он пошел в родовое поместье.
Дома жену он здоровой застал, был восторженно встречен,
И на вопросы о том, как вновь уцелеть исхитрился,
Он рассмеялся: «А вот удалось же! Представь себе только:
Милости вновь я достиг высочайшей! Я в тайном совете
Вновь состоять приглашен, что и нашему роду послужит
К чести и к пользе. Я канцлером даже назначен имперским
Во всеуслышанье! Мне вручена и печать государя!
Он заявил: «Все, что Рейнеке иль совершит, иль предпишет,
То будет правильным и нерушимым. Пусть каждый запомнит!»
С волком я тоже разделался быстро и очень удачно.
Все его ябеды кончены: он ослеплен, искалечен.
Весь его род опозорен. Клейма моего он не смоет!
Проку от жизни ему уж не будет. Мы бились друг с другом, —
Я победил его. Думаю, он не оправится больше.
Впрочем, какая мне разница? Так иль иначе — отныне
Всей его кликой горластой буду ведь я верховодить».
Очень довольной осталась лисица, и духом воспряли
Оба его сорванца: их папенька важная личность!
Между собой говорили они: «Золотые денечки
Нам предстоят, — мы в чести заживем и в довольстве, и замок
Исподволь так укрепим, чтоб не знать ни заботы, ни страха».
Так вот возвысился Рейнеке!.. Да поспешит обратиться
К мудрости каждый, и зла избегает, и чтит добродетель!
Вот вся мораль этой песни, в которой смешал стихотворец
Вымысел с истиной, чтобы вы зло от добра отличали,
Чтобы ценили вы мудрость, чтоб мог покупатель сей книги
Мира исконный порядок по ней изучать ежедневно,
Ибо уж так повелось и, видимо, так и пребудет.
Тем и закончить приходится повесть о Рейнеке-лисе,
О многохлопотной жизни его и деяниях мудрых.
Нам же, господь, ниспошли благодать свою вечную! Amen[59]!
|
