Тут снова посыпались жалобы на Рейнеке, и снова выступил в его защиту барсук Гримбарт. Он доказывал, что по закону требуется вызвать обвиняемого в третий раз и если он снова не явится, то уже тогда можно осудить его заочно.
- Боюсь, что никто теперь не отважится доставить новую повестку такому отъявленному вероломцу, - возразил ему король. - Ни у кого нет лишнего глаза, никто не хочет остаться калекой, а может быть, и лишиться жизни из-за подлого преступника. Да и можно ли быть уверенным, что негодяй все-таки явится?
- Государь, подал голос барсук, - предоставьте эту честь мне. Уверяю вас, что я с поручением справлюсь.
- Хорошо, - согласился король. - Но только будьте рассудительны. Помните, что это очень опасная личность.
- Что ж, я рискну, - сказал барсук Гримбарт и отправился в Малепартус.
Рейнеке с женой и детьми он застал дома.
- Здравствуйте, дядюшка Рейнеке! - сказал он с поклоном. - Простите, но вы нас всех удивляете. Как это вы, такой ученый, опытный и мудрый, могли не исполнить королевский указ? Пора вам одуматься. Со всех сторон доходят до вас прескверные слухи, со всех сторон сыплются жалобы. Вот мой совет: спешите ко двору. Если и в третий раз вы не явитесь, король пошлет войска, ваш замок обложат. Вам и вашему семейству будет грозить гибель. Давайте-ка лучше отправимся вместе к королю. Вы достаточно хитры и на суде вывернитесь. Не раз уже судились за более серьезные проступки, и все-таки вам всегда удавалось отвести судьям глаза и осрамить своих врагов.
- Дельный совет! - воскликнул Рейнеке. - Мне действительно следует явиться ко двору и лично защищать себя на суде. Король, надеюсь, будет милостив ко мне. Он отлично знает, как я ему полезен, и понимает, что именно за это меня и ненавидят. Ведь все его придворные в делах ничего не смыслят - ни бе ни ме, и там, где нужен совет поумнее, выручать приходится мне. Вот они и завидуют...Меня тревожит только, что самые злые из моих врагов как раз и состоят в королевских любимчиках. Их там больше десятка, а я один. И все-таки мне лучше добровольно явиться к королю, чем подвергать жену и детишек такой опасности. Король, разумеется, сильнее меня, но, может быть, мне еще удастся как-нибудь поладить с моими недругами...
Тут он обратился к жене:
- Береги детей, Эрмелина! Особенно нашего младшенького, нашего любимца Росселя. Малыш весь в меня - у него чудесные зубки! Да, и старшего, плутишку Рейгнгарта, я люблю не меньше. Можешь без меня побаловать деток.
Бог даст, я скоро вернусь и тогда уж порадую тебя хорошим подарком...
И он ушел в сопровождении Гримбарта.
Не прошло и часа, как Рейнеке обратился к своему спутнику:
- Милый племянник, дорогой мой друг! Вы - священнослужитель, лицо духовное. Признаюсь вам, мне все-таки страшновато предстать перед нашим государем. Что ни говори, а совесть у меня не совсем чиста. Если я исповедуюсь перед вами во всех своих грехах, мне станет легче. Так вот слушайте.
Прости меня господь и пресвятая дева Мария, - начал Рейнеке каяться на церковной латыни, как это положено у католиков, - что вредил выдре, коту и всем другим, в чем теперь признаюсь, и готов принять любое наказание...
Но барсук перебил его:
- Бросьте вы свою латынь и говорите по-нашему - понятнее будет!
- Хорошо, - кротко ответил ему лис. - Признаюсь, что я виноват перед всеми зверями и птицами.
Тут он рассказал, как недавно защемил в колоде медведя Брауна и как тот был избит; как он завлек в ловушку кота Гинце и как тот потерял один глаз. Признался Рейнеке и в том, что петух Геннинг сказал правду: он, Рейнеке, действительно хватал его детей и съедал их с большим аппетитом.
- Мало того, - продолжал лис, - я даже самому королю и королеве сделал много пакостей. Не говоря уже о том, как я издевался всегда над волком Изергимом, которого в насмешку называл дядей, хотя никакой он мне не дядя, а я ему не племянник! Несколько лет тому назад, когда я жил в монастыре в Элькмаре, он пришел ко мне и попросил помочь ему стать монахом. «Это занятие, - сказал он, - очень мне нравится». Я заметил, что первым делом он должен научиться звонить в колокола, и привязал его лапы к колокольной веревке. Звон ему очень понравился, и он стал трезвонить, как буйно помешанный. Услыхав этот безумный набат, люди сбежались толпами. И не успел волк им объяснить, что он собирается стать монахом, как был избит до полусмерти. Однако этот дурень не отказался от своего намерения. Он попросил меня, чтобы я выбрил ему макушку, как у всех монахов. Я посоветовал Изергиму выжечь себе волосы на макушке раскаленным железом. Он послушался. И можете себе представить, как вздулась и сморщилась от ожога кожа на его глупой голове!..
Как-то мы бродили в Юлийских орах и забрались во двор к одному богатому попу. У него в амбаре хранились роскошные свиные окорока и длинные бруски свежего нежного сала. Изергим проскреб в толстой стене лазейку и довольно свободно в нее пролез. Он там так нажрался, что брюхо его раздулось, как бочка.
Собрался он уходить - не тут-то было! Дыра не пускает его обратно. Как он ругался!..
«Ах ты подлая обманщица (так он называл дыру)! Когда я был голоден, ты
меня пропустила, а теперь, когда я наелся, не пускаешь!..»
Я между тем ворвался в дом к попу, который преспокойно сидел за обедом.
Перед ним стояло блюдо с еще горячим жареным петухом. Я схватил петуха и выскочил за дверь. Поп закричал не своим голосом, кинулся было за мной,
Да зацепился за стул и опрокинул стол со всей снедью, что была в нем.
«Бегите, ловите, колите!..» - завопил он, но тут же поскользнулся в луже супа и шлепнулся в нее.
На крик сбежались люди, а поп продолжал орать как полоумный:
«Что за наглый вор! Стащил жаркое! Прямо со стола!..»
Разъяренные люди кинулись за мной в погоню. Я мчусь впереди, добегаю уже до амбара и роняю петуха: мне стало не под силу его держать - был слишком тяжел.
Толпа потеряла меня из виду, но, увы, какую добычу я потерял! |
