Двор чрезвычайно роскошно обставлен был и разукрашен.
Прибыло рыцарей много, все звери собрались, а также
Птицы несметными стаями. Все они волку с медведем
Почестей столько воздали, что те о страданьях забыли.
Общество лучше того, что на празднестве там развлекалось,
Вряд ли где собиралось. Литавры и трубы гремели,
Бал королевский был выдержан в самом изысканном вкусе.
Было всего изобилье, чего бы душа ни желала.
Мчались гонцы по стране, гостей ко двору созывая.
Птицы и звери с насиженных мест отправлялись попарно,
Дни проводили и ночи в пути — ко двору торопились.
Рейнеке-лис между тем залег подле дома в засаде.
Он и не думал идти ко двору, этот лжебогомолец:
Мало рассчитывал он на награды. По старой привычке
В злостных проделках своих предпочел упражняться пройдоха.
А при дворе в это время звучало чудесное пенье,
Всяких там яств и питий предлагалось гостям в преизбытке.
Там проводились турниры, велось фехтованье, и каждый
К родичам или друзьям примыкал; там плясали и пели,
Флейт и цевниц раздавалась веселая там перекличка.
Сверху, из тронного зала, король наблюдал благодушно,
Взор его тешила шумная, праздничная суматоха.
Восемь дней миновало. В кругу своих первых баронов
Как-то король за столом находился во время обеда, —
Он с королевою рядом сидел. Неожиданно кролик,
Весь окровавленный, входит и так говорит в сокрушенье:
«О государь мой! Король-государь! Господа мои! Сжальтесь!
Знайте, о более подлом коварстве, о худшем разбое,
Чем потерпел я от Рейнеке-лиса, вы вряд ли слыхали!
Утром вчера, часов этак в шесть, прохожу по дороге
Мимо его Малепартуса, вижу — сидит он у замка.
Думал я мирно проследовать дальше. Одет богомольцем
Рейнеке был, и казалось, что он, за воротами сидя,
Весь погрузился в молитву. Хотел проскочить я проворно
Мимо него, потому что поспеть ко двору торопился.
Чуть увидал он меня — как поднялся, пошел мне навстречу,
Будто хотел поздороваться. Нет же! Коварный разбойник
Хвать меня лапой внезапно — и сразу же я за ушами
Когти его ощутил и подумал: конец мне приходит!
О, как остры его когти! Уже он валил меня наземь,
Но удалось увернуться мне: очень проворен я — прыгнул
И убежал. Он ворчал мне вослед: «Все равно попадешься!»
Я же бегу — и ни слова. Увы, оторвал он, однако,
Ухо одно у меня. Голова моя залита кровью.
Вот эти раны, их целых четыре! Судите же сами,
Как он терзал меня. Чудом каким-то в живых я остался!
Сущее бедствие! Где же закон о свободных дорогах?
Как же теперь путешествовать, к вам на приемы являться,
Если разбойник засел на дороге всеобщей угрозой?..»
Кролик едва только смолк, говорун тут врывается — ворон
Меркенау, прокаркав: «Король-государь благородный!
С очень прискорбною вестью пришел я! От горя и страха
Трудно мне и разговаривать даже — боюсь, чтобы сердце
Не разорвалось, — такое пришлось пережить потрясенье!
Вышли мы утром сегодня с женою моей, с Шарфенебе,
Шествуем, — видим, лежит на лужайке Рейнеке мертвый.
Смотрим, уже закатились глаза, из разинутой пасти
Выпал наружу язык. От страха я сразу же начал
Громко кричать, — он лежит недвижим, я кричу, причитаю:
«Горе мне! Ах! Он скончался!» И снова: «Ах, горе мне, горе!
Ах, он скончался! Как жалко его! Огорченье какое!»
Также супруга моя убивалась. Мы оба рыдали.
Стал я живот его щупать и лоб, а жена в это время
Даже и к морде его приложилась — проверить дыханье, —
Нет ли хоть искорки жизни. Но все это было напрасно:
Смерть очевидна была! Ах, послушайте, что за несчастье!
Стоило только жене моей скорбно и без опасенья
К пасти мерзавца свой клюв приложить — этот выродок гнусный
Бешено хвать ее сразу — и голову напрочь отрезал!
В ужасе каркнул я. Тут он как вскочит!.. Хотел уже цапнуть
Также меня. Я затрясся, но кверху взлетел во мгновенье.
Если б не так поворотлив я был, и меня б несомненно
Не упустил он. Чуть-чуть не попал я разбойнику в когти.
Сел я печально на дерево. Лучше б я тоже, несчастный,
Жизни лишился! В когтях негодяя жену свою видеть!
Ах, у меня на глазах он бедняжку пожрал! Мне казалось,
Так ненасытен, так голоден был он, что съел бы десяток!
|
Он от жены моей косточки, крошечки ведь не оставил!
Весь этот ужас я сам наблюдал! Он ушел себе, изверг,
Я же не мог утерпеть, — подлетел с растерзанным сердцем
К месту убийства. Нашел я там кровь и немножечко перьев
Милой жены. Я принес их сюда в подтвержденье злодейства.
Сжальтесь, о государь мой! Но если на этот раз также
Вы пощадите преступника, правую кару отсрочив,
Мир и свободу всех подданных не подтвердив этой карой,
Толки дурные пойдут, вам будет весьма неприятно.
Ведь говорится же: тот виноват, кто казнить был обязан[35]
И не казнил. А иначе бы каждый играл в государя.
Это уронит достоинство ваше. Подумайте сами…»
Жалобу доброго кролика с жалобой ворона вместе
Выслушал двор. И разгневался Нобель-король и воскликнул:
«Вот что: клянусь перед вами супружеской верностью нашей, —
Это злодейство я так накажу, что запомнят надолго!
Чтоб над моим указом глумились! О нет! Не позволю!
Слишком легко я доверился плуту, дав ему скрыться!
На богомолье не сам ли его снарядил я, не сам ли
Якобы в Рим провожал? Ах, чего этот лжец не наплел нам!
Как он сумел состраданье к себе возбудить в королеве!
Это она меня уговорила. Теперь вот — ищите
Ветра на воле. Ах, я не последний, что кается горько,
Женских советов послушав! Но если мы впредь негодяя
Без наказания так и оставим, — позор нам навеки!
Плут он, как видно, неисправимый, и надо совместно
Нам, господа, обсудить, как взять его, как с ним покончить.
Если всерьез нам за дело приняться — добьемся успеха».
Очень понравилась речь короля и медведю и волку.
«Все-таки мы отомщенья дождемся!» — подумали оба,
Только сказать не решались, видя, что очень расстроен
Всем происшедшим король и что гневался он чрезвычайно.
Но королева заметила: «О государь! Не должны вы
Гневаться так и клятвы легко расточать: не на пользу
Вашему это престижу и весу вашего слова.
Истина, собственно, нам и сейчас ведь отнюдь неизвестна:
Сам обвиняемый выслушан не был. Присутствуй он тут же,
Может быть, свой язычок прикусил бы иной обвинитель.
Обе выслушать стороны надо. Кой-кто поразвязней
Жалобой пробует часто замазать свои преступленья.
Рейнеке умницей, дельным считая, вреда не желала —
Блага желала я вам, как всегда. Получилось иначе.
Слушать советы его нам полезно, хоть образом жизни
Он заслужил нареканий немало. Учесть не мешает
Кстати и связи его родовые. В серьезных вопросах
Спешка — помощник плохой, а ваше любое решенье
Вы, государь-повелитель, можете выполнить после…»
И Леопард заявил: «Вы слушали стольких, что можно
Выслушать также его. Пусть явится. Что вы решите,
Будет немедленно приведено в исполненье. Пожалуй,
В этом сойдемся мы все с августейшею вашей супругой».
|
[1]