Явление второе
Леонора. Тассо.
Леонора
Мой милый Тассо, что произошло?
Куда зашли твой пыл и подозренья?
И что случилось? Мы поражены.
Где прежний нрав твой, кроткий и любезный,
Твой быстрый взор, твой верный ум, способность
Всем воздавать, что им принадлежит,
И равнодушие, чтобы терпеть
То, что терпеть умеет благородный,
И мудрое владенье языком?
Нет, я почти тебя не узнаю.
Тассо
А если бы я это все утратил
И друг, кого ты мнила богачом,
Внезапно пред тобой явился нищим?
Да, перестал я быть самим собой,
И все же я таков, как раньше был.
Загадку эту разгадать легко.
Нас тихий месяц радует в ночи,
Своим сияньем душу и глаза
Влечет неодолимо, но при солнце
Он еле бледным облачком парит.
Я в блеске дня потух, вы узнаете
Меня, но я не узнаю себя.
Леонора
Не понимаю я, мой милый друг,
Что говоришь ты. Объяснись со мной.
Иль оскорбленье грубое его
Тебя задело так, что ты не можешь
Узнать ни нас, ни самого себя?
Тассо
Я не был оскорбленным, но обратно:
Наказан я за то, что оскорбил.
Сплетенье слов распутывает меч
Легко и быстро, между тем я - пленник.
Не испугайся, нежная подруга:
Ты друга застаешь в его тюрьме.
Ведь герцогом наказан я, как школьник.
Я не хочу с ним спорить, не могу.
Леонора
Мне кажется, ты слишком возбужден.
Тассо
Ты думаешь, я слабое дитя,
Что мог меня расстроить этот случай?
Он огорчил меня неглубоко,
Но горько то, что он обозначает.
Моих завистников, моих врагов
Дай вызвать мне: открыто поле битвы.
Леонора
Подозреваешь многих ложно ты,
Как я сама могла в том убедиться.
Антонио совсем тебе не враг,
Как грезишь ты. Сегодняшний раздор...
Тассо
Я это оставляю в стороне,
Беру Антонио, каким он был и есть.
С его умом, холодным, неподвижным,
Учителя разыгрывает он.
Не разобрав, что слушатель уж сам
Ступил на верный путь, он поучает
Нас многому, что сами лучше, глубже
Мы чувствуем, не слышит наших слов
И к нам относится с пренебреженьем.
В пренебреженье быть у гордеца,
Который смотрит на тебя с усмешкой!
Не так я стар, да и не так умен,
Чтобы в ответ смеяться терпеливо.
Должны мы были рано или поздно
С ним разорвать,- тем хуже, чем поздней,
Лишь одного я знаю господина:
Меня он кормит, я ему служу
С охотой, мне учителей не надо.
Свободы я хочу для дум и песен;
Довольно мир стесняет нас в делах.
Леонора
Он говорит с почтеньем о тебе...
Тассо
Со снисхожденьем, хочешь ты сказать,
И это мне досаднее всего,
Умеет он так гладко говорить,
Что похвала нам кажется укором.
Нет ничего обидней похвалы
Из уст его.
Леонора
О, если б ты, мой друг,
Услышал, как всегда он говорит
И о тебе, и о твоем таланте,
Что щедро так тебе природой дан!
Он живо чувствует его и ценит.
Тассо
Поверь, себялюбивая душа
От зависти не может уберечься.
Подобным людям свойственно прощать
Богатство, честь; им хорошо известно,
Что можно волей этого достичь,
Упорством и благоволеньем счастья.
Но что одна природа нам дает,
Что недоступно никаким усильям,
Чего не может золото добыть,
Ни меч, ни разум, ни настойчивость, -
Вот это не простит он никогда.
Простит он мне? Он, кто с тупым умом
Добиться мнит благоволенья муз?[38]
Он, кто, собрав поэтов многих мысли,
Поэтом мнит и самого себя?
Скорее он простит мне милость князя,
Хотя б желал иметь ее один,
Чем тот талант, что дочерьми небес
Мне, юноше безродному, дарован.
Леонора
О, если б ты, как я, все ясно видел!
Ты ошибаешься: он не таков.
Тассо
А если ошибаюсь, все равно!
Как о враге, я думаю о нем,
Я был бы безутешен, будь я должен
Смягчить вражду. Ведь справедливым быть
Во всех вещах - безумно, это значит
Разрушить самого себя! Всегда ли
К нам справедливы люди? Нет, о, нет!
Ведь человек нуждается при жизни
В двух чувствах: в ненависти и в любви.
Иль ночь ему не так нужна, как день,
И сон не так, как бденье? С этих пор
Его иметь я должен, как предмет
Глубокой злобы, и ничто не может
Меня лишить блаженства - с каждым часом
О нем все хуже думать.
Леонора
Милый друг,
Не вижу я, как в этом настроенье
Ты можешь оставаться при дворе.
Ты знаешь, как он много значит здесь.
Тассо
Прекрасный друг, что я уже давно
Здесь лишним стал, мне хорошо известно.
|
Леонора
Не лишний ты и лишним стать не можешь!
Ты знаешь сам, как любят жить с тобой
Князь и княжна, приедет скоро к нам
Сестра Урбино, и она приедет
И для тебя, не только для сестры.
Ты всем им дорог, и они к тебе
Питают безусловное доверье.
Тассо
О, Леонора, где ж доверье здесь?
Поговорил ли он со мной хоть раз
О государственных делах? Когда ж
Случалось, что в присутствии моем
Советовался он с сестрой, с другими,
Не спрашивал меня он никогда.
Он лишь взывал: «Антонио приедет!»
«Об этом надо нам спросить Антонио!»
Леонора
Не жалуйся, а благодарен будь, -
Раз дал тебе он полную свободу,
То чтит тебя, как только может чтить.
Тассо
Но он меня считает бесполезным.
Леонора
Полезен ты как раз, уйдя от дел.
Давно ты на груди своей лелеешь
Досаду, как любимое дитя.
Я часто думала,- могу я думать
Так, как хочу,- на этой дивной почве,
Где ты, казалось, счастьем насажден,
Ты не процвел. О, Тассо! - Дать совет?
Сказать ли все? - Ты должен удалиться!
Тассо
Больного не щади, мой милый врач!
Лекарство дай, о горечи его
Не думая, по только о здоровье
Болящего, о добрая подруга!
Все копчено, я это вижу сам!
Я б мог простить, но не прощает он.
Он нужен здесь, а я - увы! - не нужен.
Он делает мне вред, я не могу
Противодействовать. Иначе смотрят
Мои друзья на вещи, оставляют
Все это без вниманья н едва
Противятся, когда должны бороться.
Уехать ты советуешь, я сам
Так думаю. Перенесу и это.
Вы бросили меня, и, бросив вас,
Я обрету и мужество и силы!
Леонора
Все в отдаленье кажется яснее,
Что дома лишь запутывает нас.
Быть может, ты поймешь, какой любовью
Был окружен везде, какую цену
Имеет верность истинных друзей,
Как близких не заменит целый мир
Тассо
Мы это испытаем! С юных лет
Я знаю, как нас покидает мир
Беспомощных, идя своим путем,
Как солнце, месяц и другие боги!
Леонора
Послушавшись меня, ты никогда
Не повторишь, мой друг, печальный опыт.
Советую тебе прежде всего
Поехать во Флоренцию, а там
Тебе поможет друг, и этим другом
Сама явлюсь я. Еду я на днях
Туда, чтоб видеть мужа, и ничто
Не может быть для нас двоих приятней,
Чем если в нашу вступишь ты среду.
Я ничего тебе не говорю,
Ты знаешь сам, с какими там князьями
Ты сблизишься, каких мужей и жен
Умел вскормить прекрасный этот город!
Что ж ты молчишь? Подумай и решай!
Тассо
Согласно то, что ты мне говоришь,
С моим в тиши питаемым желаньем.
Но это слишком ново: я прошу
Мне время дать об этом поразмыслить.
Леонора
Я удаляюсь с лучшею надеждой
Для дома этого и для тебя.
Подумай же, и если ты решишь,
То лучшего придумать невозможно.
Тассо
Еще одно! Скажи, мой милый друг,
Что обо мне подумала княжна?
Она сердилась? Что она сказала?
Меня бранила? Смело говори.
Леонора
Она легко тебя простила, верь мне.
Тассо
Я потерял в ее глазах? Не льсти.
Леонора
Не так легко проходит милость женщин.
Тассо
Она согласна, чтобы я уехал?
Леонора
Да, если в этом счастье для тебя.
Тассо
И я не потеряю милость князя?
Леонора
Спокоен будь: великодушен он.
Тассо
И бросим мы княжну совсем одну?
Ты уезжаешь. Если не теперь,
То прежде для нее я что-то значил,
Леонора
Нас может радовать издалека
Наш друг, когда мы знаем, что он счастлив.
Уже счастливым вижу я тебя,
Ты не уйдешь отсюда недовольным,
По приказанью князя уж тебя
Антонио отыскивает. Он
Себя бранит за то, что оскорбил
Тебя так зло. Прими его спокойно.
Тассо
Что ж? Я могу пред ним явиться смело.
Леонора
Пусть мне поможет небо, милый друг,
Тебе глаза открыть перед отъездом,
Что здесь никто тебя не ненавидит,
И не преследует, и не теснит!
Ошибся ты, и как другим на радость
Ты прежде сочинял, так ты теперь
Плетешь себе на горе паутину
Фантазии. Но сделаю я все,
Чтоб разорвать ее, чтоб ты свободно
Дорогою прекрасной жизни шел.
Прощай! С надеждой буду ждать ответа.
|
