На переднем горном отроге
[174] А вспыхнет у соседа дом,
Не скажешь: «Наша хата с краю». - Парафраза из «Посланий» Горация: «Дело коснулось тебя, коль пылает стена у соседа» (перевод Ф. Петровского).
[175] Рапирою я обруч протыкал... - Игра в обруч - одна из рыцарских забав; состоит в том, что всадник старается на всем скаку пронзить мечом подвешенный обруч.
[176] Нурсийский некромант, Сабинский маг
Тебе шлет преданности изъявленья.
- Некромант - маг, общающийся с душами умерших; Нурчиа (древняя Нурсиа) - заколдованная гора в Италии, упоминающаяся в сказании о Тангейзере; в своих мемуарах (мемуары эти были переведены Гете» знаменитый итальянский художник-ювелир Челдини рассказывает, что один католический священник, занимавшийся некромантией, указал ему на Нурчиу, как на место, наиболее пригодное для заклинания душ умерших.
[177] Мы тоже силы к этому приложим:
Чтоб стал его затылок нам подножьем. - Ср. псалом CIX, I; - Доколе положу врагов твоих в подножие ног твоих».
[178] Когда бывало море хмуро,
Ниспосылали Диоскуры
Такой же свет на корабли... - Созвездие Диоскуров, по поверью древних эллинов, благоприятствовало мореплавателям.
[179] Орел парит на небосклоне,
Гриф бросился за ним в погоню. - Орел и гриф - геральдические звери со щитов императора и «враждебного императора».
[180] Мои два ворона, глядите,
Сейчас расскажут ход событий. - Немецкая народная сказка наделяет черта двумя вещими воронами - атрибутом, заимствованным у древнегерманского бога Вотана.
Шатер враждебного императора
[181] Я долю уделить хочу вам четырем
В распоряженье царством, домом и двором. - Имеется в виду учреждение наследственных верховных придворных должностей в «Золотой булле» Карла IV. Эти верховные наследственные должности были распределены между четырьмя виднейшими духовными и светскими князьями империи.
[182] Тебе же выберу бокал ценней и краше -
Венецианского прозрачного стекла... - Венецианское стекло, по средневековому поверью, предохраняет от опьянения и имеет свойство обнаруживать яд, подмешанный к питью.
Акт пятый
Пятый акт был окончен Гете в 1830 году. Однако ряд сцен, по утверждению Гете, был им в основном написан в 1798-1800 годах. Какие именно сцены имел в виду Гете, осталось невыясненным.
Открытая местность
[183] Филемон и [184] Бавкида - имена мифологической древнегреческой патриархальной четы престарелых крестьян, живших и трудившихся в неизменной любви и дружбе. За радушный прием, оказанный посетившим их под видом странников Зевсу и Гермесу, они были вознаграждены этими богами долголетием и одновременной смертью; их бедная хижина была обращена в храм, при котором они проживали в качестве жреца и жрицы. Только их одних пощадил Зевс из всего многогрешного населения Фригии, на которое он обрушил воды потопа. После смерти Филемон и Бавкида были обращены в дуб и липу. Глубоко прочувствованный пересказ мифа об этих стариках содержится в «Метаморфозах» Овидия. В память прославленной четы Гете назвал их именами героев своей лирической увертюры к заключительному, действию «Фауста». (Гете в беседе с Эккерманом от 6 июня 1831 года: «Мои Филемон и Бавкида не имеют ничего общего с знаменитой четой древности и со связанным с ней сказанием. Я дал моей парочке эти имена только для того, чтобы ярче подчеркнуть характеры. Это сходные личности и сходные отношения, а потому тут уместны и сходные имена»). Здесь, стало быть, Гете поступил так же, как и в случае с Линкеем в третьем акте второй части «Фауста».
[185] Странник, монологом которого открывается эта сцена, - не Зевс и не Гермес, а «простой смертный», некогда спасенный Филемоном и воспользовавшийся гостеприимством престарелых супругов.
Дворец
[186] В первой ремарке: Фауст, сильно состарившийся, прогуливается по саду. - Гете в беседе с Эккерманом от 6 июня 1831 года: «Фауст, представленный в пятом акте, должен, по моему убеждению, насчитывать ровно сто лет. И я не знаю, не следует ли мне об этом где-нибудь высказаться точнее». Упоминание о глубокой старости дает основание думать, что чары, сообщившие ему молодость (см. «Фауст», часть первая, «Кухня ведьмы»), к этому времени утратили свою силу; однако это нигде не сказано. Впрочем, такой «логически неоправданный» драматургический прием был бы совершенно в духе гетевской эстетики. Ср. с беседой с Эккерманом от 18 апреля 1827 года: «Возьмем хотя бы Макбета. Когда леди хочет вдохновить своего супруга на дело, она говорит, что «детей вскормила грудью». Правда ли это, или нет, неважно, но леди это сказала и должна была сказать, чтобы придать особый вес своей речи. Однако в дальнейшем ходе пьесы Макдуф, узнав о гибели своих близких, кричит в дикой злобе: «Он-то (Макбет) сам бездетен!» Эти слова Макдуфа противоречат, как видите, словам леди; но Шекспиру нет до этого дела... Ему важно быть наиболее действенным и значительным в каждую данную минуту». Совершенно так же и Гете должен был сделать Фауста старцем накануне его смерти, чтобы дать ему возможность вторично обрести вечную молодость в безгрешных объятиях «одной из кающихся, прежде называвшейся Гретхен».
[187] Так отдал в дни, еще древней,
Свой виноградник Навуфей. - В библии («Книга царств», III, 21) повествуется, что царю Агаву казалось, будто он ничем не обладает, покуда Навуфей еще владеет своим виноградником, расположенным вблизи от царского дворца; напрасно царь старался обменять его на лучший виноградник или купить его за сребреники. Тогда жена Агава, царица Иезавель, ложно обвинила Навуфея в хуле на бога и царя и добилась, чтобы его побили каменьями, а виноградник передали царю. Агав (подобно Фаусту) узнал об этом только после того, как несправедливое дело уже совершилось. |
