Мне приснилось этой ночью, Что луна по небу плывет. Я проснулся — небо светилось, Это солнечный был восход.
|
* * * * *
Зулейка
Вот мы здесь, мы вместе снова, Песнь и ласка — все готово. Ты ж молчишь, ты чем-то занят. Что теснит тебя и ранит?
Хатем
Ах, Зулейку дорогую Я не славлю, — я ревную. Ты ведь раньше то и дело Мне мои же песни пела.
Но, хоть новые не хуже, Ты — с другими, почему же? Почему зубришь тетради Низами, Джами, Саади?
Тех — отцов — я знаю много, Вплоть до звука, вплоть до слога, Но мои-то — всё в них ново, Всё мое — и слог и слово.
|
|
Всё вчера на свет рождалось. Что ж? Кому ты обязалась? И, дыша дыханьем чуждым, Чьим ты служишь дерзким нуждам?
Кличет, сам в любви парящий, Друг, тебя животворящий. Вместе с ним предайся музе В гармоническом союзе.
Зулейка
Мой Хатем ездил — всё дела, А я училась как могла. Ты говорил: пиши да пробуй! И вот разлука стала пробой. Но здесь чужого нет. Всё это — Твое, твоей Зулейкой спето.
|
‹1814-1818›
Комментарии
Часть цикла, непосредственно посвященная любви Гете к Марианне фон Виллемер. Стихотворения, написанные от лица Зулейки, действительно принадлежат Марианне, которая была поэтессой; Гете отшлифовал ее стихи. Хатем — сам Гете.
|
|