|
Гурия
За вратами рая, Где первая наша беседа велась, Я, вход охраняя, Ждала не раз. Слышался свист и щекот, Слов ли, свирели рокот, Просившийся к нам: Прильнешь к порогу — А никого не видит глаз, И всё замолкнет понемногу. Но звучал он, как пенье твое мне, Тот голос. И я его помню.
|
|
Поэт
Навек любимая! О, как звучат Твои слова о друге старом! Где земные и воздух и лад, Там звуки земным пылают жаром И рвутся ввысь. Но одним — оседать, как слизь, А другим на крылах нестись В заоблачье, как конь пророка, Взвиваться свирелью высо́ко В небо с земли.
Прислушавшись, сестры твои Пусть их лаской приветят, Подхватят и хором ответят, Чтоб эхо и в дольном мире Гремело все шире. А придет он в положенный срок, Каждому его дары Да будут впрок — Чтоб и этот и тот насладились миры.
Вы же воздайте с охотой, В ласках явив покорство, Дарите блага без счета, Его примите в шатер свой… Но тебя не пущу охранять врата, Ты — мне суждена, ты со мной навсегда! А вход стеречь… вы к этому месту Ставьте несватанную невесту.
|
‹1814-1818›
Комментарии
В примечаниях к «Дивану» Гете писал, что «эта область магометанской веры имеет еще много чудесных мест, раев в раю, где всякий был бы не прочь прогуляться и не прочь поселиться. Так, здесь пленительно переплетаются шутка и серьезность, и преображенная повседневность снабжает нас крыльями для достижения высшего и наивысшего».
|
|